XV век. ИСПАНИЯ. РЕКОНКИСТА
Взятие Гранады, 1491-1492 г.г
(продолжение)
По условиям капитуляции город должен быть сдан, со всеми его воротами, башнями и крепостями, в течение шестидесяти дней. Все христианские пленники будут освобождены без выкупа. Боабдил и члены его Совета должны принести присягу Кастильской Короне. Жители Гранады станут подданными Католических Королей, сохранив имущество, оружие и лошадей, уступив только артиллерию. Всем мусульманам города сохранят свободу вероисповедания; сохраняется мусульманский шариатский закон, выбирается кади, который отчитывается перед христианским губернатором. Мусульмане Гранады освобождаются от налогов на три года. Тех, кто захочет эмигрировать в Африку, обеспечат свободным проходом до любого порта, который они выберут. До выполнения этих условий пятьсот заложников от знатных семейств отправятся в Санта-Фе. Сын эмира Гранады должен быть отпущен.
Таковы были основные условия капитуляции Гранады. Были и другие статьи, тайные, которые касались семейства Боабдила. Они сохраняли Боабдилу, его жене Морейме, матери Айше, братьям, Зорайе, вдове Мулея Абу Хасана, всего принадлежащего им, зданий, мастерских, бань и прочего с правом продажи самими лично или их агентами кому угодно и при любых обстоятельствах. Кроме того, Боабдилу и его потомкам оставили во владение несколько городов и долин в Альпухаррасе. В дополнение ко всему было предусмотрено, что в день сдачи он должен получить тридцать тысяч мараведисов золотом.
Условия сдачи, наконец, были согласованы и подписаны в присутствии Абу Касима в Санта-Фе Фернандо и Изабеллой; после этого визирь вернулся в Гранаду в сопровождении королевского секретаря Эрнандо де Сафры для ратификации соглашения эмиром. Боабдил собрал свой совет и с удрученным видом сообщил, что эти статьи капитуляции - лучшее, что можно было добиться от христиан.
Многие члены совета не могли сдержать слез. Один Муса сохранил спокойствие. "Поздно," кричал он, "эти праздные жалобы свойствены женщинам и детям: мы - люди меча! Я тут вижу людей, столь расстроенных, что невозможно спасти эмират. Все же все еще остается альтернатива для благородных сердец - великолепная смерть! Позвольте нам умереть, защищая нашу свободу и мстя за горе Гранады. Нас проклянут наши дети, узнав, что знать Гранады побоялась умереть сражаясь!" Муса прекратил говорить, и мертвая тишина воцарилась на собрании. Boabdil с тревогой всматривался в лица, но видел лишь измученных заботами людей, глухих к благородным призывам. "Аллах Акбар!" воскликнул он; "нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед - пророк его! У нас больше нет сил защищаться. Напрасно бороться против желания Небес." "Аллах Акбар!" повторили остальные; "на то воля Аллаха!"
Муса вскочил, негодуя. "Не обманывайте себя, что христиане сдержат свои обещания. Смерть - наименьшее зло, которого мы должны бояться. Я вижу разграбление нашего города, разорение наших мечетей, крушение наших домов, позор наших жен и дочерей, жестокое притеснение, фанатичную нетерпимость, кнуты и цепи, темницы; бедствия и унижения мы перенесем; я никогда не стану свидетелем постыдного соглашения!" С этими словами он оставил палату совета, и вышел через внешние залы Альхамбры, мимо подобострастных придворных. Муса вернулся в свой дом, вооружился и приготовил своего любимого боевого коня.
Капитуляция Гранады была подписана 25 ноября 1491 года и означала внезапное прекращение военных действий, продолжавшихся в течение многих лет. Христиане и мусульмане теперь могли вежливо встретиться на берегах Хениля или Дарро. Но осторожный Фернандо приказал поддерживать бдительность и не разрешил никаким караванам входить в город. Гарнизоны в морских портах и галеры в Гибралтарском проливе готовились принять меры против попытки любой помощи от султана Египта или от эмиров Марокко. Хотя не было никаких предпосылок для таких предосторожностей. Другие мусульманские государства были слишком поглощены собственными междуусобицами, чтобы вмешиваться в войну в Испании.
Заканчивался декабрь; голод стал невыносимым, не было никакой надежды на помощь. Боабдил решил с согласия Совета сдавать город шестого января. Он послал своего великий визиря, Юсуфа Абен Комиксу, к королю Фернандо, чтобы проинформировать о своем решении. В подарок прилагались великолепный меч и два аравийских скакуна.
Неудачник Боабдил и в конце своего правления столкнулся с неприятностями. На следующий день дервиш, Хамет Абен Серрахс, тот самый, кто изрекал пророчества и возбуждал волнения в прежних случаях, внезапно появился на улицах Гранады. Откуда он прибыл, никто не знал: появились слухи, что он был в горах Альпухарраса и на побережье Марокко, призывая тамошних мусульман явиться на помощь Гранаде. Он сильно исхудал и был похож на скелет; глаза пылали подобно углям, а его речь походила на бред. Он призывал народ на улицы и площади, яростно выступал против капитуляции, осуждал эмира и знать и призывал всех гранадцев идти против неверных, на что ему Аллах дал указание.
Свыше двадцати тысяч человек схватили оружие и маршировали по улицам с криками и протестами. Лавки и общественные учреждения были закрыты; эмир не смел выйти из Альхамбры.
Возбужденные горожане продолжали буйствовать в городе весь день и часть ночи. Голод и начавшаяся зимняя буря усилили их безумие, а на утро дервиш исчез. Ликвидировали ли его агенты эмира или он бежал из Гранады, неизвестно. Его исчезновение осталось тайной.
Боабдил вышел из Альхамбры с основными соратниками, чтобы успокоить народные массы. Он рассказал об условиях капитуляции, вынужденной голодом, тщетности защиты, и о заложниках, уже отправленных к христианам.
"Я виноват в восстании против отца" сказал он мрачно, "это принесло горе нашему эмирату; для вашей пользы я теперь подписал это соглашение, чтобы защитить вас от меча и от голода, а ваших жен и дочерей от произвола под правлением более счастливых королей, чем невезучий Боабдил." Горожане были тронуты смирением своего эмира: они согласились твердо придерживаться условий капитуляции, и был даже слабый крик "Да здравствует Боабдил Неудачный!" Все разошлись по домам в совершенном спокойствии.
Боабдил немедленно отправил письмо королю Фернандо, информируя его о произошедших событиях, и высказывая опасения о возможности новых волнений. Визирь Юсуф Абен Комикса снова выступил посланником. Фернандо и Изабелла предложили сдать город во второй день января, вместо шестого. Новая трудность теперь возникла в церемонии сдачи. Надменная Айша Ла Хорра заявила, что как султанша-мать она никогда не согласится с тем, чтобы ее сын целовал руки завоевателям, и что если эта часть церемонии не будет изменена, она найдет средства сопротивляться сдаче, сопровождаемой таким неуважением.
Абен Комикса был очень обеспокоен этим вызовом. Он хорошо знал упрямый нрав Айши и ее влияние на слабовольного сына и поэтому срочно отправил письмо своему другу, графу Тендилле. Тот передал его Католическим Королям; собрался совет по этому вопросу. Было решено, что Боабдил выйдет верхом и что при приближении к испанским королям он должен сделать небольшое движение, как будто собирается сойти с коня, но будет остановлен Фернандо. Граф Тендилла послал письмо в Гранаду и чувства Айши были удовлетворены.
Ночь, предшествующая сдаче, была ночью печальных стенаний в Альхамбре, где домашние Боабдила прощались со своим восхитительным домом. Все королевские сокровища и наиболее драгоценные вещи были торопливо упакованы на мулов. Перед рассветом кавалькада вышла из задней двери Альхамбры и отбыла в один из кварталов города. Это были члены семьи Боабдила и его слуги и приближенные, которых он таким образом тайно отослал, что они не подверглись насмешникам соотечественников или ликованию врага. Мать Боабдила, султанша Айша Ла Хорра, ехала молча и с достоинством; но его жена Морейма и все другие женщины громко голосили, постоянно оглядываясь назад. Город спал. Охрана молча открыла ворота. По берегу Хениля отряд вышел на дорогу на Альпухаррас и достиг деревни на некотором расстоянии от города, где все должны были ждать Боабдила.
В христианском лагере эта была ночь радостного ожидания. На вечерней молитве было объявлено, что Гранада должна быть сдана на следующий день, и отрядам было приказано собраться в ранний час под своими знаменами. Все гранды готовились одеть самые богатые доспехи, чтобы показать себя в наилучшем и роскошном виде, и даже королевское семейство решило поступиться трауром, который они недавно приняли по случаю внезапной смерти принца Португалии, мужа маленькой принцессы Изабеллы. Было условлено, что отряды, назначенные на овладение городом, должны выйти к Альхамбре особой дорогой. Это должно было пощадить чувства удрученных жителей и предотвратить возможные стычки испанских солдат с горожанами. Фернандо настрого под страхом смерти запретил солдатам отлучаться от намеченного маршрута.
На рассвете с Альхамбры прозвучало три орудийных выстрела. Это был сигнал, что все готово к сдаче. Христианская армия вышла из Санта-Фе. Король и королева, с принцем и принцессой, сановниками и свитой, ехали впереди. Процессия медленно продвигалась вперед и сделала остановку в деревне Армилла, на расстоянии половины лиги от города.
Между тем, великий кардинал Испании, дон Педро Гонсалес Мендоса, сопровождаемый тремя тысячами солдат и отрядом конницы,а также дон Гутиеррес Карденас с множеством прелатов и гидальго, пересек Хениль и начал подниматься к Альхамбре, чтобы овладеть королевским дворцом и крепостью. Дорога, которая была мусульманами открыта для этой цели через ворота Лос Молинос, шла по склону Холма Мучеников. При подходе отряда эмир вышел из задних ворот Альхамбры, оставив Юсуфа Абен Комиксу, чтобы передать дворец. Боабдил в сопровождении пятидесяти человек прошел через высокую башню внешней стены, называемую Башней Семи Этажей (Лос сиэтэ суэлос). Они приблизились к великому кардиналу пешком. Последний немедленно вышел, чтобы встретить эмира с предельным уважением. Они обменялись вежливыми фразами, а потом Боабдил воскликнул, "Идите, сеньор, и овладейте теми крепостями от имени великих королей." Великий кардинал стремился утешить его, и предложил ему пользоваться его собственной палаткой в течение любого времени, пока он будет в лагере. Боабдил поблагодарил его за учтивое предложение и пошел вниз по склону холма, чтобы встретить Католических Королей, по той же самой дороге, по которой прибыл кардинал. Последний, с прелатами и всадниками, вступил в Альхамбру, ворота которой были оставлены широко открытыми Абен Комиксой. В это время мусульманская охрана сдала оружие; башнями и стенами овладели христианскими отряды.
Все это время суверены оставались со своими свитами около деревни Армилла, наблюдая за башнями Альхамбры. Ждали установленного сигнала. Наконец, на башне Ла Вела появился большой серебряный крест. Его установил Эрнандо де Талавера, епископ Авилы. Следом появился флаг Сантъяго, что вызвало бурное ликование среди солдат "Сантьяго! Сантьяго!" Появление королевского штандарта сопровождалось криками "Кастилия! Кастилия! Король Фернандо и королева Изабелла!" После этого короли опустились на колени, восславив Бога за этот большой триумф; хор королевской часовни исполнил торжественный гимн "Te Deum laudamus."
Король двинулся под звуки труб и в сопровождении роскошного эскорта конницы к маленькой мечети на берегу Хениля недалеко от Холма Мучеников. Здесь он встретил эмира Гранады, приближающегося верхом во главе своей свиты. Как и было условлено Боабдил сделал движение, чтобы сойти с коня, но Фернандо предотвратил его. Тогда эмир предложил поцеловать руку короля, которая согласно договоренности была аналогично отклонена, после чего он положил ключи от города в правую руку короля. "Эти ключи," сказал он, "являются последними реликвиями Арабской империи в Испании; это Ваши трофеи. Таково желание Бога! Получите их с милосердием, которое Вы обещали, и которое мы ищем в Ваших руках."
Король Фернандо излучал безмятежное великодушие. "Не сомневайся," ответил он, "наша дружба восстановит то процветание, которого ты лишился благодаря войне."
Узнав, что дон Иниго Лопес Мендоса, граф Тендилла, назначен губернатором города, Боабдил снял со своего пальца золотое кольцо с драгоценным камнем и отдал его графу. "С этим кольцом," сказал он, "Гранада управлялась; берите его, и управляйте с ним, и Бог сделает Вас более удачливым чем я!"
Это кольцо оставалось во владении у потомков графа до смерти маркиза дона Иниго, последнего наследника, который умер бездетным в Малаге в 1656. Кольцо было тогда потеряно.
Боабдил проследовал к деревне Армилла, где королева Изабелла осталась с ее эскортом и дежурными офицерами. Королева, подобно своему мужу, отклонила все знаки уважения. Она передала Боабдилу его сына, содержавшегося в заложниках.
Воссоединившись со своим семейством, бывший эмир отправился к Альпухаррасу, чтобы не видеть как христиане занимают его столицу. Отряд отправился в долину Пурхена, где изгнанникам было определено место жительства. Через две лиги кавалькада, поднимаясь по Альпухаррасу, остановилась, чтобы в последний раз посмотреть на Гранаду. Сраженный неудачами Боабдил, больше не мог сдержать себя. "Аллах Акбар!" Сказал он и разрыдался.
Мать, бесстрашная Айша, была возмущена его слабостью. "Вы плачете," сказала она,” как женщина, по тому, что не могли удержать как мужчина."
Визирь Абен Комикса пытался утешить своего господина. "Заметьте, сеньор," сказал он, "что большинство людей после неудач ожидают достижения." Несчастный монарх, однако, не мог утешиться; его слезы продолжили литься. "Аллах Акбар!" воскликнул он, "какая неудача когда-либо равнялась моей?" С тех пор этот холм называют "прощальный вздох мусульманина."
Тем временем королева Изабелла присоединилась к королю, и процессия двинулась дальше, к главному входу в Альхамбру. Великий кардинал ждал их под высокой аркой больших Ворот Правосудия, вместе с доном Гутиерресом Карденасом и Абен Комиксой. Здесь король Фернандо передал ключи последовательно через руки королевы, принца Хуана и великого кардинала графу Тендилле, назначенному алькайдом Альхамбры и капитан-генералом Гранады.
Суверены не оставались долго в Альхамбре в это первое посещение, а, оставив там сильный гарнизон под командованием графа Тендиллы, вернулись в лагерь в Санта-Фе.
Тут состоялось торжественное освобождение христианских пленников, которых было более пятисот, многие из которых в течение многих лет томились в мусульманских темницах. Бледные и изнуренные, они прибыли, звеня цепями и плача от радости. Король приветствовал их как храбрых и верных своих подданных, мучеников святой веры; королева лично раздавала пожертвования.
Короли воздержались от входа в город, пока он не будет полностью занят их отрядами. Графу Тендилле, который занимался наведением порядка в городе, помогал маркиз Виллена. Мусульманский феодал, Сид Хиейа, теперь известный под христианским именем дона Педро Гранада Венегас, был назначен главным альгвасилом города, а его сын Алонсо Гранада Венегас был назначен адмиралом флота.
Шестого января, в Крещение Господне, состоялся торжественный вход Католических королей в Гранаду, сопровождавшийся великолепным военным парадом. Первым двигался роскошный эскорт всадников в броне. Далее шел отряд во главе с инфантом Хуаном; по бокам на мулах ехали великий кардинал, одетый в фиолетовое и Эрнандо де Талавера, епископ Авилы, назначенный архиепископом Гранады. За ними следовали королева и ее свита и король на гордом и горячем коне. А дальше шла армия. Улицы Гранады наполнились стуком копыт и звуками военной кастильской музыки. Мавры попрятались в своих жилищах.
Королевская процессия продвинулась к главной мечети, которая была освящена в собор. Здесь был отслужен благодарственный молебен. Антонио Агапида приводит слова Фернандо, который со слезами на глазах благодарил Бога, который помог уничтожить ему в Испании проклятую расу язычников, и вознести крест в том городе, которым нечестивые последователи Магомета так долго управляли.
Когда религиозные церемонии были закончены, короли поднялись к величественному дворцу Альхамбра и вступили в него через Большие Ворота Правосудия. Залы, где последние двести лет звучала арабская речь, заполнились величественными дамами и кавалерами, которые блуждали с нетерпеливым любопытством по этому известному дворцу, восхищаясь его зелеными садами и журчащими фонтанами, залами, украшенными изящными арабесками и арабскими надписями, блеском его позолоченных и блестяще украшенных потолков.
Испанские короли установили свой трон в приемном зале дворца. Сюда шли знатные жители Гранады, чтобы высказать им свое почтение и целовать их руки; их примеру последовали представители всех городов и крепостей Алухарраса.
Таким образом закончилась Гранадская война после десяти лет непрерывной борьбы. А с ней закончилось и правление мусульман в Испании, спустя семьсот восемьдесят один год после незабываемого трагического поражения Родериха, последнего короля готов, на берегах Гвадалеты. Агапида отметил, что многие понимали значимость момента, свидетелями которого они стали. «Это большой триумф нашей святой Католической веры, имел место в начале января в году от Рождества Бога нашего, Иисуса Христа 1492, являющимся 3655 годом от населения Испании патриархом Тубалом, 3797 от общего наводнения, 5453 от сотворения мира, согласно Еврейскому вычислению, и в месяце Рабик, в восемьсот девяносто седьмом году Хиджры, как говорят люди Магомета.»
