Вчера вечером, когда смотрел новости по «России» (а у меня теперь дома прогресс, установил новую тарелку с программой «Россия» плюс ещё и с 24 часовыми новостями), семья и компания, едва не понесли ощутимую потерю в моём лице, так как после ужина находясь практически в прострации, в абсолютно расслабленном состоянии уже клюнув пару раз носом и уходя в полную нирвану, я услышал такое от чего, подпрыгнув от удивления, чуть не упал с кресла. Что же такое услышал я, от чего моё любимое кресло чуть не стало для меня катапультой? А услышал я, слушая выступление Хиллари Клинтон (думаю нет необходимости вдаваться в подробности кто это и за что она сейчас бьётся), которая рассказывая об очередном праймеризе кандидатов во вторник увидела нарушения со стороны своего оппонента по партии, и заявила о том, что все данные об этом нарушении будут переданы в партийную комиссию. Именно это – наличие в демократической партии Америки института партийной комиссии, повергло меня практически в состояние НЛО.
К чему тема ППР и партийная комиссия американской партии демократов, наверняка зададутся вопросом некоторые из поколения Next? Именно сейчас попытаюсь пояснить это.
Выпустившись в 1986 году, я попал служить в ГУСС в ВСО в отдельно стоящем УНРе, УИР и политотдел, которого находился на большом отдалении. Начальника политодела за год службы, под подчинением которого мы были, за это год я видел трижды, человек был как начпо (он покойник) мягко говоря, слабоватым, и за первый год службы помощи и какой-то реальной поддержки со стороны политотдела не мне, не замполиту ВСО(который был из двухгодичников), я не ощущал абсолютно, и чувствовал себя одним из офицеров роты, благо всё было свежо в памяти и я старался и переделал за этот год без всяких требований с чей либо стороны ленинскую комнату, вообщем сделал всё как полагалось согласно тогдашних стандартов ППР. Но через год на нашей земле увеличился объём работ и к нам переехал УИР с выполненного объекта, соответственно приехал новый политотдел, с новым начальником, это был наш выпускник Кирка Виктор Сергеевич, к своему стыду не знаю какого он года выпуска, но точно одного из первых, и вот тогда я увидел и почувствовал, что такое политотдел, что такое работа партийной комиссии, работа политработников. За время нашей совместной службы могу сказать о Викторе Сергеевиче, как о честнейшем, порядочнейшем офицере и человеке с которым мне посчастливилось служить, у которого я научился абсолютно другому отношению к службе и многим другим вещам, столь необходимым мне, тогда как офицеру, да и чего душой кривить и сейчас в нынешнем качестве. (Отвлекаясь, если бы сейчас мне предложили бы выдвинуть кандидатуру на одну из самых высоких должностей в стране из всех тех людей, с которыми я когда-либо встречался в жизни, имеющих неоспоримые качества лидера, организатора, болеющего за свое дело человека, я бы ни секунды не раздумывая, назвал бы его имя.) Я очень сильно растянул свое повествование, но именно о стиле и работе нашего политотдела, отдельно работы партийной комиссии, именно того чего не хватает нам в нынешней действительности, я раскрою несколько позже. Но с сожалением могу сказать, что мне жаль тех ребят, которым не повезло, которые попали в «отдаленное ВСО» так и не почувствовав и не узнав действенной работы настоящего политотдела, партийной комиссии, задающие вопросы сейчас вопросы, а был ли мальчик? Всё это нынешнее грёбанное единоначалие, есть и будет грёбаным, пока эти грёбанные единоначальники (и даже новый нынешний зитц-председатель) не будут периодически стоять и шмыгать носом на его периодическом заслушивании о его творческой работе за определённый период. И как делалось это по справедливости, очень грамотно в отдельно взятом Управлении Инженерных Работ обещаю рассказать Вам в ближайшее время.